ГоловнаСуспільствоЖиття

Холодні голови

В конфликте даже самый рассудительный человек теряет остроту зрения. Вместо носителей уникальных имен и судеб, различает лишь «своих» и «чужих»: справедливых и заблуждающихся. И первым надо убить как можно больше вторых.

Фото: Макс Левин

Но смерть не разбирается в политике, и никогда не разрешит этого спора. Она забирает не правых и не левых, а просто живых людей, оставляя такие похожие друг на друга пустые тела, лежащие с обеих сторон баррикад, и в равной степени опустевшие семьи наедине с их трагедией. Тогда-то и к участникам конфликта возвращается зрение, и они вновь различают судьбы и читают имена.

Признаюсь, не могу найти в себе душевные силы принять, что жизни отдельно взятых палачей из "Беркута" имеют равную цену с жизнями других. Остались лица, которые стоят перед глазами. Не лица – морды зверей, чьи поступки при жизни, которым я был свидетелем, так далеко увели их от совести, чести, достоинства, что и смерть не приравняет их к людям.

Но в остальных случаях видеть под формой - лыжной ли экипировкой, или милицейским кителем - человека, личность, я снова в состоянии.

Ясность видимого и готовность утверждать, что потери с обеих сторон одинаково трагичны, а семьи погибших достойны одинакового сострадания и поддержки, стали результатом близкого знакомства с их историями.

Фото: Макс Левин

Хотел я того, или нет, мне потребовалось их узнать, чтобы иметь собственное мнение на заседании совета благотворительного фонда «Развитие Украины», куда я был приглашен вместе с коллегами из других редакций, и получил право голоса. Как известно, указанный фонд распоряжается деньгами Рината Ахметова, и последний выделил 20 миллионов гривен для помощи семьям погибших на Майдане.

А особенность политики этого фонда в том, что в одном списке адресатов наряду с именами героев Небесной сотни стоят имена сотрудников милиции. Справедливо ли? На этот вопрос я должен был найти ответ, честный для себя самого, и с ним выйти к остальным.

Так я оказался в Обухове, в доме электрика Владимира Чаплинского. Владимир ездил за границу, работал на Кипре, и был твердо убежден, что трудолюбивые, талантливые украинцы вовсе не обязаны жить убого. Более того, чувствовал свою личную ответственность, и еще вначале революции заявил родным, что стоять на Майдане будет «за всех». Семья: жена Светлана, старший сын и младшая дочь, поддерживали его, и ездили с ним в Киев, пока это было безопасно. После начала боевых действий, Владимир остался на Майдане с другом – приехавшим из Краматорска музыкантом Иваном Пантелеевым.

Чаплинский Владимир
Фото: nbnews.com.ua
Чаплинский Владимир

К утру двадцатого февраля, находясь на баррикадах третьи сутки подряд, Владимир был очень уставшим, и когда Светлана просила его побыть возле сцены – в более-менее безопасной зоне, не стал спорить, а просто сказал: «Хорошо».

- В этом “хорошо” я услышала, что муж не отойдет от передовой ни на шаг, - вспоминает Светлана. – Мы поговорили в полдесятого, через два часа мне позвонили с номера Ивана Пантелеева, чтобы узнать, кем я Ивану прихожусь. Он уже был мертв, и я просила поискать мужа, ведь он должен был быть где-то рядом! Но звонившим было не до того.

Пятилетняя дочь в это время играла в одной комнате с мамой – строила кукольный домик. По словам Светланы, за двадцать лет работы в детском саду она ни разу не видела такой сильной эмоциональной связи девочки с отцом. До рождения дочери, у Владимира и Светланы при родах умерли близнецы, и к младшей он относился особенно трепетно.

После известия о гибели ближайшего друга мужа, Светлана все пыталась дозвониться Владимиру. Тогда девочка подошла к ней и тихо сказала:

- Выключи папин телефон. Он уже мертв.

Уронив щит с надписью «Паровоз анархия», больше похожий на крышку от кастрюли – единственное свое спецсредство, Владимир лежал в это время на Институтской. Пуля снайпера попала в голову, он умер мгновенно.

Фото: Макс Левин

Из Обухова я направился в общежитие, где живет с двумя детьми вдова сотрудника ГАИ – прапорщика милиции Петра Савицкого, Оксана. С мужем она провела двенадцать лет «без единого скандала в доме»: теплая душевная женщина, аккуратная хозяйка.

Мы говорили о детях – единственной силе, которая теперь заставляет Оксану продолжать свой путь. Растерянно, с трудом, в слезах, но все же двигаться, идти дальше.

Девочка – инвалид детства. Она перенесла три тяжелые операции, после которых требуется особый уход. Сын больше нуждается в моральной поддержке – он старше, и пережил тяжелый стресс, ведь отец был ему еще и лучшим другом.

Петр занимался детьми все свободное время. Похоже, у него и хобби другого не было, кроме как с велосипедом и роликами, а зимой – санками, после работы до позднего вечера дурачиться с детьми во дворе. Но последние полгода времени на семью оставалось все меньше, работа становилась все невыносимей.

Савицький Петро
Фото: пресс-служба МВД
Савицький Петро

Вечером 18 февраля, собираясь на очередное дежурство, Петр уговорил жену не волноваться, ведь «скоро все закончится».

Оксана уложила детей и легла спать сама, а утром 19-го, не дозвонившись мужу, открыла новости. Сообщение о том, что на патруль ГАИ напали неизвестные, не содержало никаких подробностей, потому она стала перебирать блоги.

- Вот и радостная новость, – прочла Оксана, - ночью застрелили очередных ментов. Пора их всех валить!

«Их», - вот опять эта близорукость: не своих – чужих, не наших – врагов.

А имена? Как бы научиться вглядываться в каждого! Даже когда черный лед и огонь вокруг, даже когда стреляют! Взять бы за правило: судить лишь тех, кого лично расспросил о жизни. Останется ли тогда хоть кто-то «по ту сторону»? Несколько человек, возможно. Но точно не те, кто сейчас в земле. Несправедливо.

Думаю, так есть и так будет в зоне конфликтов, потому что все мы там становимся слепцами.

Кстати, Петра не застрелили, а скорее расстреляли. Неизвестные из «Паджеро» выволокли его за бушлат из машины, и казнили за то, что его экипаж дал им сигнал остановиться.

Владимир и Петр. Один боролся с властью, другой как будто представлял ее. Обоих убили ни за что; у обоих остались дети: подросшие сыновья, и маленькие дочки; виновные в смерти обоих до сих пор не понесли наказания.

Кто же из них плохой, а кто хороший? Кто наш, а кто не наш? Месяц назад у каждого были ответы: у одних одни, у других – прямо противоположные. Сейчас, уверен, их нет ни у кого. Да и сами вопросы кажутся неуместными.

Смерть в который раз напомнила, что ждет и будет ждать нас на линии раздела между «своим» и «чужим». Линии, которую мы сами же и чертим.

Матвей НикитинМатвей Никитин, Начальник аналитического отдела одного из центральных телеканалов
Читайте головні новини LB.ua в соціальних мережах Facebook, Twitter і Telegram