ГоловнаКультура

"Молодість": Порятунок і самотність

46-я “Молодость” подошла к концу: для кого-то фильмом закрытия в субботу стала последняя работа великого польского режиссера Анджея Вайды “Послеобразы”, для кого-то – попытка хоррора Оливье Ассайяса “Персональный покупатель”, а самые стойкие остались на ночные бдения с новым фильмом Лава Диаса или с французскими короткометражками. Но самое главное – фестиваль подвел итоги и раздал призы, на этот раз более противоречивые, чем обычно.

Кадр из фильма "Последняя семья"
Фото: Hollywood Reporter
Кадр из фильма "Последняя семья"

Гран-при “Молодости”-2016, статуэтку “Скифского оленя”, получила польская драма “Последняя семья” Яна П. Матушиньского. Основанная на реальных событиях из жизни известного художника Здзислава Бекшиньского драма, как ни странно, рифмуется с дипломным фильмом молодого украинского режиссера Филиппа Сотниченко “Гвоздь”. “Семья” также основана на реальных хрониках и домашнем видео художника.

Но если “Гвоздь”, незаслуженно оставшийся без внимания украинского жюри (о чем позже), пытается работать с чувством ностальгии и надежды на хорошую жизнь, то “Последняя семья” основана на ощущении деструкции и рассказывает о смерти семьи Бекшиньского.

На протяжении двух часов Матушиньский реконструирует семейную жизнь культового художника в период с 1977 по 2005 годы, практически вычеркивая из уравнения внешний мир и обстоятельства польской реальности. Из-за этой герметичности “Последняя семья” не является в полной мере ни семейной драмой (хотя тема распада семьи после смерти незаметной движущей силы в лице жены Бекшиньского становится магистральной во второй части фильма), ни биографическим фильмом, поскольку искусство Бекшинського играет ту же роль, что и, скажем, постеры на стенах в квартире его эксцентричного сына.

Впрочем, для того, чтобы снять хорошее кино, необязательно определяться с жанром, достаточно слепить все воедино, подчинив своей режиссерской задумке. Если замыслом Матушиньского было передать фрустрацию и болезненность опыта бытия членом семьи Бекшиньского (в какие-то моменты фильм было больно смотреть), то ему это, несомненно, удалось. Жюри “Молодости” и вовсе усмотрели в “Последней семье” новаторство и присудили гран-при.

Кадр из фильма "Вратарь"
Фото: Hollywood Reporter
Кадр из фильма "Вратарь"

Еще один неоднозначный выбор основного жюри - присуждение награды за лучший фильм полнометражного конкурса картине “Вратарь” франко-швейцарского режиссера Гийома Сенеза. Очевидная мелодрама о 15-летнем парне Максиме и его беременной девушке Мелани каким-то образом переиграла 11 оставшихся фильмов конкурса.

История о том, как дети заводят детей, рассказана с позиции парня – типичного подростка, который готовится к футбольной карьере и пытается принять взрослое решение о воспитании совместного с Мелани ребенка. Девушка при этом остается на втором плане – и хоть именно она решает, что делать со своим телом и с сыном (не без участия своей матери, чей опыт воспитания дочери в одиночку диктует свои условия), режиссеру она неинтересна.

На фоне полнометражного конкурса “Молодости”, который в этом году действительно сильный, получение этой стандартной и необязательной картиной приза за лучший фильм выглядит издевательски. Возможно, члены жюри поддались некой ностальгии по собственной юности и прониклись моральными дилеммами 15-летнего Максима, но, к сожалению, к качеству фильма это не добавляет ровным счетом ничего. Задумавшись о логике присуждения “Вратарю” награды, приходишь в мысли о том, что было бы любопытно заглянуть в альтернативную вселенную, где среди пяти членов жюри будет хоть одна женщина, и сверить результаты.

Кадр из фильма "Вилли Первый"
Фото: www.lacid.org
Кадр из фильма "Вилли Первый"

Специального упоминания жюри удостоился еще один франкоязычный фильм – “Вилли Первый”, снятый аж четырьмя режиссерами. История об эмансипации 50-летнего мужчины после смерти его брата-близнеца снята в духе Бенуа Делепина и Густава Керверна – с похожим сочетанием горечи и абсурдизма. Добавьте к этому веселый саундтрек и титры, оформленные в стиле шторок для душевой, и все – очередной festival darling готов.

Каменное сердце” исландского режиссера Гудмундура Арнара Гудмундссона, на наш взгляд, больше заслуживал внимания жюри. Но этот фильм получил два, казалось бы, взаимоисключающих приза: диплом от жюри кинокритиков FIPRESCI и приз зрительских симпатий. Сложно вспомнить случай, когда вкусы критиков и зрителей совпадали на кинофестивалях, но, по всей видимости, на “Молодости” возможно все, и это не может не радовать.

Кадр из фильма "Каменное сердце"
Фото: www.heartstone-thefilm.com
Кадр из фильма "Каменное сердце"

Этот дебют – тоже в своем роде о взрослении, но здесь тема подана не в лоб, как во “Вратаре”, а намного тоньше. Внутреннюю жизнь исландских подростков во своей своей пубертатной красе Гудмундссон очевидным образом рифмует с проявлениями природы: к примеру, фильм открывается сценой ловли рыбы – самую красивую главный герой положит в ящик и отнесет непутевой матери, а самую неприглядную тут же, улюлюкая, затопчут.

Кроме рифм, в “Каменном сердце” есть то, чего нет у фильма Сенеза: наблюдательности и открытости к тому, что герои проживают в кадре. У Гудмундссона дети не выполняют заранее заданную программу, а переживают настоящий опыт первой дружбы, влюбленности, секса, принятия сложных решений и отчаяния. Камера Гудмундссона, хоть и не отказывается от крупных планов, дает героям необходимый воздух и как будто не может от них оторваться: у “Сердца” несколько финалов, а некоторые сцены кажутся чересчур затянутыми, но в целом это одна из самых удачных находок “Молодости” в этом году.

Израильская “Песчаная буря”, выдвинутая национальным комитетом на “Оскар” и получившая приз на Санденсе, – более линейное кино на знакомые давно всем темы, но при этом цепляющее. Главная героиня Лейла – старшая из четырех дочерей в семьи Джалилы и Сулимана. Сулиман вот-вот приведет в дом вторую жену (потому что “так надо”) после медового месяца, а мать и сестры Лейлы должны как-то жить в убогом доме, где нет электричества. Сама Лейла – умная девушка, которая хочет получить образование и продолжить отношения с парнем, с которым познакомилась в школе. В какой-то момент она понимает, что не может изменить свою судьбу и принимает решение не покидать родной дом (и в этом “Буря” пересекается с еще одним фильмом конкурса - “Хеди” Мохамеда Бен Аттиа).

Кадр из фильма "Песчаная буря"
Фото: Madison.com
Кадр из фильма "Песчаная буря"

Элит Зексер не спекулирует на теме сложной женской судьбы в бедуинской деревне со строгими нравами, а делает ее удачным фоном для разворачивания семейной драмы. В каких-то моментах ей не хватает сил для того, чтобы четче выписать мотивацию Лейлы и вообще придать ей большего объема, но за Лейлой, в отличие от коллег по подростковым трудностям из “Вратаря”, интересно наблюдать. Сцены конфликтов с матерью сделаны блестяще - их можно перенести на любой контекст, и работать они будут точно так же, как и в хлипком домике Джалилы, который вот-вот снесет песчаная буря в виде девичьего бунта не этого, так следующего поколения.

Наш персональный фаворит - швейцарский фильм “АлоисТобиаса Нёлле, который вообще ничего на “Молодости” не получил, кроме разделившейся напополам аудитории. Между тем, “Алоис” - очень точно сделанная патологическая история о природе одиночества и о том, как тяжело бывает вылезти из собственной раковины.

После смерти отца, с которым Алоис Адорн держал частное бюро расследований, его жизнь медленно, но верно идет под откос. Алоис, одержимый фиксацией окружающей его реальности на пленку (продолжение темы отторжения от реальности, начатой в “Аустерлице” и “Последней семье”), как будто пытается отстраниться от пугающих его вещей, но в один прекрасный момент пленки похищают вместе с камерой, что выбивает главного героя из колеи сильнее, чем смерть отца.

Кадр из фильма "Алоис"
Фото: Hollywood Reporter
Кадр из фильма "Алоис"

Так у Алоиса завязывается странный роман с эксцентричной соседкой, которая предлагает нестандартный способ взаимодействия по телефону, заменяющий унылую реальность на плоды богатого совместного воображения. В какой-то момент кажется, что все закончится, как в гиллиамовской “Бразилии” (за вычетом антиутопии), но Нёлле решает завершить свой фильм по-другому, из-за чего навлекает на себя подозрения в том, что сшил два разных фильма в один. Не верьте возмущенным критикам: “Алоис” - это многообещающий дебют.

Словацкая “Ева Нова” и болгарская “Безбожница”, показанные в один день, срифмованы не только тем, что фокусируются на женщинах, но и тем, что действие обоих фильмов происходит в пост-советской реальности, все еще зараженной старыми имперскими вирусами. Героиня “Евы Новой” - бывшая актриса, чьи отношения с семьей отравлены ее продолжительным алкоголизмом, а главная героиня фильма Ралицы Петровой - медсестра, ухаживающая за одинокими стариками, которых используют для отмывания денег.

Кадр из фильма "Безбожница"
Фото: tiff.net
Кадр из фильма "Безбожница"

“Безбожница”, победительница фестиваля в Локарно, - безжалостное кино о том, как молодая женщина, впутанная в преступную схему, вдруг начинает чувствовать - жалость, сострадание, любовь, - что угодно, что помогает ей выпутаться из сложившейся ситуации и спасти свою душу. Или хотя бы попытаться. Превращение жестокой медсестры в человека Петрова показывает, по возможности, тонко, лишь изредка злоупотребляя религиозными песнопениями, которые звучат то внутри, то за кадром. Финал “Безбожницы”, к сожалению, кажется заимствованным из другого фильма, а уж закольцованный с началом картины, он и вовсе сбивает с толку.

Если продолжать говорить о рифмах, впору вспомнить показанный вне конкурса новый фильм румына Кристиана Мунджу “Выпускной” - такой себе “Серьезный человек” братьев Коэнов, только наоборот. Главный герой фильма - порядочный врач, который по своей доброй воле оказывается замешанным в паутине коррупции, которая, как и в любом обществе Восточной Европы, проникла в каждую пору и пылинку. Мунджиу обходится без пафосных финалов и без отбеливания своего героя - тем эффектнее смотрится кино, показывающее лишний раз, как легко переступить черту законности, лишь раз попросив кого-то замолвить словечко нужному человеку.

Особняком от конкурентов по полнометражному конкурсу держится испанская картина “Открытые двери” Марины Сересески. Режиссерка продолжает заданный Педро Альмодоваром курс на исследование женщин, живущих в средах, чаще всего маркируемых как маргинальные. В центре ее внимания оказывается путана, в чей дом попадает маленькая девочка, сбежавшая из дома после убийства матери, эмигрантки из России, также зарабатывавшей на жизнь проституцией. 

Кадр из фильма "Открытые двери"
Фото: Hollywood Reporter
Кадр из фильма "Открытые двери"

Девочка, естественно, переворачивает все с ног на голову - впервые за долгие годы в доме главной героини появляется что-то, похожее на нежность и заботу. Бесконечные ссоры с матерью, чьей единственной радостью до появления девочки было сцеживание яда в уши любимой дочери; разборки с домоправительницей; затянувшиеся отношения с любовником/клиентом - весь этот винегрет теперь подчинен одной задаче: помочь беглянке и заодно спастись от безысходности.

Трогательный и наиболее зрительский из всех представленных в конкурсе фильмов, который здорово было бы выпустить в прокат, чтобы разбавить тамошнюю гегемонию больших фильмов.

И уж совсем в стороне оказались два фильма, снятые на экзотических территориях, - в Афганистане и Киргызстане. Об афганских “Волках и овцах” мы писали в предыдущем обзоре, а киргизская драма “Сутак” рискует стать одним из самых недооцененных фильмов фестиваля. Фильм Мирлана Абдыкалыкова, показанный перед фильмом Матушинского, начал подхваченную победителем “Молодости” тему умирания.

Кадр из фильма "Сутак"
Кадр из фильма "Сутак"

“Сутак” рассказывает о жизни одной семьи, живущей отдельно от больших городов и поселений. Из поколения в поколение в семье передаются легенды, но случается так, что носители традиций - мужчины - покидают род: отец семейства тонет в реке; дедушка умирает, когда видит, как поступают с наследием его народа во имя строительства железной дороги; молодой парень переезжает в столицу, а вместе с ним уезжает и мужчина, который мог бы заменить погибшего главу семьи. Функция сохранения и продолжения традиции, таким образом, ложится на женщин, которые не могут уехать из обжитого дома.

***

Женская эмансипация и переосмысление женщиной своей роли стали не только важной темой медиа в этом году, но и нашли свое отражение в главной конкурсной программе “Молодости”. Отборщики фестиваля сшили 12 фильмов на разных уровнях - между собой и с картинами из других программ, и это, бесспорно, говорит о том, что “Молодость” продолжает держать высокую планку отбора фильмов.

Тема взросления, так часто поднимавшаяся в конкурсных фильмах “Молодости”, дополнилась другими, не менее важными - смерти, одиночества, спасения и поиска своего места в жизни, разрушения семей и устоявшихся укладов и так далее. “Виной” такому разнообразию тем служит вовсе не старение “Молодости”, о чем принято ерничать уже не первый год, а творческий выбор дебютантов в этом году - ситуация на планете Земля диктует свои условия, и они не могут не быть отражены в их работах.

Что отражено в работах украинских кинематографистов, понять пока сложнее: большинство из них находятся в своеобразной смысловой изоляции и оценивать их работы приходится по другим меркам, больше относящимся к психоанализу, нежели к анализу кино. Но об этом - во второй части наших фестивальных итогов.

Дарія БадьйорДарія Бадьйор, критикиня, журналістка
Читайте головні новини LB.ua в соціальних мережах Facebook, Twitter і Telegram