ГоловнаСуспільствоЖиття

​Пам'яті Любомира Гузара

Совсем недавно прочитал такие слова: «Буквально за кілька днів сила політиканів заповнять наші храми і освячиватимуть паски, але не завагаються за 30 срібняків продати національну українську ідею». Это слова Святослава Шевчука, предстоятеля Украинской греко-католической церкви. Тогда еще был жив Блаженейший Любомир Гузар… Удивительная для современной Украины традиция честно говорить о суетном.

Фото: obozrevatel.com

Он, первосвященник Гузар, знал здесь, в Украине, немногих. В основном, своих, служивших под его началом. И их прихожан. Его знали и чтили миллионы. Не воцерковленные, молившиеся в других храмах, убежденные атеисты. Когда он появлялся на телеэкране, миллионы украинцев не переключались на любимый канал с сериалами. Его слушали, его слова запоминали. Простые, обычные слова о нас и о стране, всегда произносимые без назидания и ссылок на Канон.

Помните у Христа: «Добрый человек…»? Именно так обращался к нам и первосвященник Гузар, монах и мудрец, к каждому из нас. Зная о наших грехах, о неумении и нежелании жить честно, о нашем неверии в суть Канона.

Сам он был добрым, мудрым и очень скромным человеком. Это было в нем главное. Сан первосвященника здесь был второстепенным.

В своей жизни я встретил сотни хороших, умных, искренних людей. Но только двоих смею назвать эталоном нравственности и мудрости. Ивана Свитлычного, лагерного учителя и друга моего, и Любомыра Гузара, первосвященника прежде гонимой греко-католической церкви.

Фото: Сергей Нужненко

Там, в политическом лагере на Урале, я встретил сохранивших свою веру «двадцатипятилетников», прежних солдат Украинской Повстанческой Армии. Незабвенный Степан Мамчур, мечтавший читать Библию, но не имевший такой возможности. Там, в лагере, Библия была лишь у одного заключенного, у разложившегося предателя и стукача Михаила Садо. Иногда, в спокойные минуты Степан Мамчур рассказывал нам, как помогал такому же зэку, кардиналу Слипому, в мордовской зоне писать церковно-исторические тексты. Охранял его от внезапного обыска.

Дмитро Верхоляк, совсем недавно умерший, в лагере называемый друзьями «паном доктором». Он хранил восковую свечу, использованную когда-то во время тайной лагерной литургии самим кардиналом Слипым. Хранил, несмотря на бесчисленные обыски. И отдал ее мне без сожаления в 1975 году, чтобы я мог с помощью расплавленного воска герметично упаковывать маленькие круглые изделия, содержавшие предназначенную для передачи на волю лагерной информации.

Так было. Давно, очень давно. В стране, где невозможно было купить Библию. Где канонические тексты на украинском языке были проявлением украинского буржуазного национализма. Многое изменилось. Совсем недавно, в 2016 году Блаженнейший Гузар попросил меня приехать к нему. Мы беседовали около часа. Не о церковной жизни, об Украине. О наших горьких проблемах. Казалось бы, кто я ему? Не воцерковлен, опыт физических мук и своеобразной монашеской жизни в лагере был вынужденным, недобровольным, грешу постоянно. Редко бываю наедине с самим собой, а это есть основное условие духовного, молитвенного уединения. И сегодня не знаю, почему он пригласил меня для общения в свой дом.

Ушел лучший. Мир праху его.

Фото: Сергей Нужненко

Семен ГлузманСемен Глузман, дисидент, психіатр
Читайте головні новини LB.ua в соціальних мережах Facebook, Twitter і Telegram