Нормами самой Конституции – пользуются некоторые высокопоставленные лица. Когда, так сказать, «в схватке бульдогов под ковром» нужно «укусить» оппонента той или иной конституционной нормой. Кстати, Вячеслав Пиховшек недавно исчерпывающе выразил это в статье для LB.ua: «Конституция любой страны – это, прежде всего, закон о власти».
Мысль о том, что Конституция – прежде всего, закон об ограничении власти, отечественным «бульдогам» в головы не приходит. И понятно, почему не приходит: постсоветские люди пока не научились вынуждать сильных мира сего к ограничениям.
Вот, например, люди в Соединённых Штатах – умеют. И поэтому, когда там говорят о Первой поправке или о конституционном праве граждан на владение оружием, то говорят, в сущности, о том, как и насколько ограничена власть. У нас же, какие поправки к Конституции ни обсуждай, это всё равно не больше, чем разговор об очередной аппаратной интриге, пусть обычно и крупной.
А разговор об ограничении или неограничении власти у нас – это разговор об уголовной ответственности. То есть власть ограничена ровно настолько, насколько широк или узок список поступков, определённых в качестве преступных. Чем больше таких поступков, тем меньше ограничена власть. И, соответственно, чем меньше таких поступков, тем больше ограничена власть.
Посмотрите на Путина: по мере роста могущества его и его клики растёт и применение в России уголовной ответственности. Они там до того дошли, что криминализовали уже чуть ли не любые контакты с иностранными организациями, и намерены теперь криминализовать любые «кривые слова» в адрес объективно «кривой» Церкви.
То же самое – в практике Лукашенко, да и любого другого недемократического режима. Где на Конституцию начхать – там Уголовный кодекс, ну и Уголовно-процессуальный заодно, превыше всего. И чем дольше держится режим, тем более частым становится обращение к уголовному нормотворчеству.
И Виталий Журавский со своим законопроектом об уголовной ответственности за клевету – как раз в этом тренде. Да, правильно говорят, что Партия регионов – кхм, небольшой любитель свободы слова и свободы прессы. И правильно требуют остановить конкретно Журавского с его дикой идеей. Однако – недостаточно.
Тут важно покончить с самой этой практикой расширения «уголовной сферы», добиться сокращения для правящей партии – какой бы она ни была – возможностей вводить новые уголовные статьи. Да и лепить, куда и к кому вздумается, старые уголовные статьи.
То есть речь, в случае с Журавским, всё-таки должна идти о большем, чем клевета, цензура, свобода прессы и так далее. Ответ Журавскому должен быть политическим – не от одних лишь журналистов, защищающих свой труд, а от политической оппозиции.
Что нам говорит оппозиция об уголовной ответственности за клевету? Примерно то же самое, что и о законе Кивалова-Колесниченко о русском языке: придём к власти – отменим. Оппозиционные лидеры предполагают, что публике этого хватит. Но – не хватает. Как в этом, так и во многом другом. Ведь потребность у общества есть в институциональных изменениях, в чём-то с гарантией.
Что тут можно сделать? Да Журавский же просто носом ткнул оппозицию в необходимость значительно усложнить процедуру внесения изменений в Уголовный кодекс, если это увеличение сферы применения уголовной репрессии. Вот стал у нас Уголовный кодекс де-факто Конституцией – значит, добавление новой статьи в него должно проводиться не через 226 голосов на одной сессии, а через 300 и на двух сессиях подряд.
Ещё раз: это политическая задача, политический вызов, и ответ на него должен быть дан в рамках политической практики. Речь идёт о том, что власть хочет быть ещё чуточку неограниченней. И у этого желания обязательно должно появиться некое труднопреодолимое процедурное препятствие.
Другой аспект: Виталий Журавский, сам того не желая, поставил вопрос ещё и о том, а что уже вписано в Уголовный кодекс. Кодекс-то этот и без идей Журавского напичкан такими «преступлениями», которыми при большом административном желании можно и рот заткнуть, если это журналист или активист, и с пути убрать, если это конкурент. Да и вообще, благодаря их наличию в Уголовном кодексе, в тюрьме могут оказаться и оказываются совершенно мирные, неопасные люди.
Так, например, статья 179 устанавливает уголовную ответственность за – к слову, о Путине и Церкви – осквернение религиозной святыни. Как широко может истолковать украинский суд, если что, понятие «осквернение»?
Статья 180 устанавливает уголовную ответственность за препятствование осуществлению религиозного обряда.
Статья 203-2 устанавливает уголовную ответственность за занятие игорным бизнесом. Статья 205 – фиктивное предпринимательство. Сложно ли устранить конкурента «под крышей» этой статьи?
Статья 293 – групповое нарушение общественного порядка. Кто там говорит про выход на майдан? Пожалуйста: «Организация групповых действий, которые привели к грубому нарушению общественного порядка или существенного нарушения работы транспорта, предприятия, учреждения или организации». Арест до шести месяцев.
Статья 296 – хулиганство. «Грубое нарушение общественного порядка по мотивам явного неуважения к обществу, которое сопровождается особой дерзостью и исключительным цинизмом». Лишение свободы до пяти лет.
Статья 301 – ввоз, изготовление, сбыт и распространение порнографических предметов. Лишение свободы до трёх лет. А то и до пяти – если это видеопродукция. Статья 302 – сводничество. Лишение свободы до двух лет.
Статья 307 – наркотики с целью сбыта. Статья 309 – наркотики без цели сбыта. Статья 310 – посев или выращивание конопли. Статья 315 – склонение к употреблению наркотических средств. Статья 316 – незаконное публичное употребление наркотических средств. В нашей стране, в этом смысле, всё запрещено и карается.
Статья 335 – уклонение от призыва на срочную военную службу. Лишение свободы до трёх лет.
Статья 342 – сопротивление представителю власти, работнику правоохранительного органа и, самое интересное, члену общественного формирования по охране общественного порядка. Лишение свободы до трёх лет.
Это – лишь некоторые примеры. И вопрос не в том, а что же преступного в конопле или игорном бизнесе, – не мораль тут новую или стариковскую нужно видеть. Вопрос не в том, что порнографию распространяют сотни тысяч граждан Украины, а от призыва уклоняются тысячи юношей, и общество, если честно, не так уж это и осуждает, а в случае с призывом – вообще поддерживает.
Вопрос – в технике. Добавить новую статью в Уголовный кодекс – в общем, просто. Даже если усложнить этот процесс, даже если ловить за руку любого нового Журавского, то уже действующих статей Уголовного кодекса хватает, чтобы необратимо портить жизнь десяткам, если не сотням тысяч людей. Как их изъять из Уголовного кодекса?
Кто, когда и как в отечественной политике дорастёт до понимания, например, того, что «преступлений без жертв» в Уголовном кодексе Украины слишком много?
И вот технического, если угодно – технологического мышления, в данном случае, не хватает. Ну, отозвал Журавский свой законопроект. Но Уголовный кодекс в нашей стране по-прежнему базовый документ, Основной закон. И как снизить роль Уголовного кодекса – по-прежнему не ясно.