Доступ к энергоресурсам является важным фактором жесткой экономической и политической международной конкуренции. В этих условиях для государств-потребителей достижение высоких уровней энергоэффективности и энергонезависимости является одной из главных задач обеспечения безопасности. С другой стороны, для отдельных государств-поставщиков (в частности, России) монополия поставкок энергоресурсов является не только источником доходов, но орудием экономического и политического давления. (См. статью этого же автора "Кому выгодна российско-турецкая газовая война").
После распада Советского Союза в глобальном масштабе начался процесс формировании однополюсного мира во главе с США. В конце прошлого века известный американский политолог Збигнев Бжезинский отмечал, что «Америка никогда не намеревалась делить власть на земном шаре с Россией... Новая Россия была просто слишком слабой, слишком разоренной... и слишком отсталой социально, чтобы быть реальным партнером Америки в мире» (цитата по книге Бжезинский З. Великая шахматная доска. – М.: Международные отношения, 1998., с.67).
Ситуация начала меняться в начале 2000-х годов. Одним из ключевых факторов этих изменений стал быстрый рост мировых цен на энергоносители, а Россия, как известно, имеет значительные запасы нефти и газа. Убедившись в ограниченности политических ресурсов для восстановления геополитического влияния, Россия перешла к стратегии использования собственных энергетических ресурсов и их экспорта в качестве средства для восстановления внешнеполитических и стратегических позиций.
Российские власти во главе с президентом Владимиром Путиным стали на путь жесткой централизации энергетического сектора и превращения его в эффективный инструмент внешней политики. Позже была обоснована концепция «энергетической сверхдержавы», реализация которой призвана была вернуть России геополитическое лидерство как на региональном уровне (постсоветское пространство), так и в глобальном плане. Таким образом, впервые за постсоветский период Россия официально изменила парадигму развития страны, сделав четкий акцент именно на экспорт энергетических ресурсов.
По мнению прокремлёвского политолога Константина Симонова, значение идеи России как энергетической сверхдержавы, по сути, не просто экономический проект - это могло бы стать важнейшим для страны геополитическим задачей, решение которой вернуло бы России утраченный статус и роль в глобальных политических проектах. Кроме того, резко возросла бы и мировая роль России. От ее решения, куда направить свои нефть и газ, зависел бы развитие мирового политического процесса. (См. книгу Симонов К. В. Глобальная энергетическая война. - М.: Алгоритм, 2007.- с. 217-218).
Направлением «главного удара» «энергетической сверхдержавы» была Европа как главный потребитель российского газа. Доля «Газпрома» на европейских рынках достигала 30%, и стратегической задачей было ее значительное увеличение. Но, на пути в Европу, находится Украина, через территорию которой, в разные периоды, прокачивалось 70-90% российского газового экспорта, а сама она была одним из самых крупных импортеров голубого топлива из России. Так, по подсчётам автора, в период с 2006 по 2009 годы Украина на приобретение газа тратила более 8 млрд дол. ежегодно, а в 2010 –2013 годах – более 12 млрд дол. каждый год. Для сравнения, эти суммы составляли от 5% до 7% ВВП страны. Таким образом, и украинская газотранспортная система, и внутренний рынок газа представляли серьезный экономический интерес для России. Кроме того, в газовых отношениях России и Украины было задействовано немало схем, носивших коррупционный характер.
Особенности национальной газодобычи
Однако, как уже отмечалось, приоритетными для российского руководства были и есть геополитические задачи. На протяжении последних десятилетий роль ключевого звена в соперничестве России с ЕС и США принадлежит Украине - как потенциальной составляющей конкурирующих интеграционных процессов. Если для ЕС, с его определенно бюрократическим подходом к партнерству, Украина до последнего времени не была главным приоритетом, то для России не допустить выхода Украины из орбиты ее влияния является принципиальным вопросом. Здесь уместно было бы вспомнить ставшее классическим изречение о том, что без Украины Россия не сможет восстановить статус великой державы.
Для «принуждения к дружбе» братской страны Россия сначала использовала «мягкую силу», главным орудием которой стало голубое топливо. Поводом для противостояния стала победа «оранжевой революции» в Украине, которая создала предпосылки для поворота страны в сторону Европейского Союза. Новое украинское политическое руководство решило использовать отношения с Россией в газовой сфере в качестве полигона для апробации новой внешнеполитической стратегии. При этом «оранжевая» власть, с одной стороны, пыталась ограничить финансовые возможности своих политических оппонентов, связанных с газовым бизнесом, а с другой - обеспечить себе в Европе имидж борцов с российским влиянием. (Подробнее об этом автор писал в статье "Как ветшают газовые сети Украины").
Задекларировав «европейский выбор» стратегическим направлением развития , новое руководство страны, начиная с 2005 года, взяло курс на либерализацию цены на российский газ, которая должна была избавить Украину от энергетической и политической зависимости
Гипотетически такие шаги со стороны власти могли бы дать положительный результат и создать предпосылки для проведения реформ в стране. Реализация подобного плана требовала выполнения ряда условий, среди них: обеспечить высокий профессиональный уровень переговоров с Россией по постепенному повышению цены на газ; создать систему кредитования для переоснащения украинских предприятий и внедрение технологий, сокращающих энергопотребление, а также комплексно работать над стратегией альтернативных источников энергообеспечения, например с Туркменистаном. Во-вторых, необходимо было выработать и четко проводить во внешних отношениях общую позицию всех ветвей украинской власти по решению газовой проблемы. В-третьих, власть должна была обратиться за поддержкой к своему народу, как это сделали в свое время западные соседи. Но, как говорится, хотели как лучше, а получилось - как всегда. Из всего, что было перечислено, практически ничего не было сделано: не в 2005, не в 2009 годах, не в настоящее время.
Со стороны России Украина получила полноценную газовую войну. Данный термин не является преувеличением, если исходить из его классического определения: война - это «организованная вооруженная борьба между государствами», а газ, в свое время, был объявлен Россией «новым оружием». С самого начала противостояния российское руководство придерживалось жесткой и последовательной линии на «принуждение» своих оппонентов к принятию определенных условий, обеспечивало слаженные действия всех ветвей власти и осуществляло активную пропагандистскую кампанию в средствах массовой информации.
Главным полем ведения «боевых» действий стала цена на импортируемый Украиной газ. В 2005 году Украина платила 50 дол., а в 2009 году – цена стала 450 дол. за тысячу куб.м.
Кто в этой войне победил?
В экономическом плане в 2005 году цена на газ для украинских предприятий составляла 26% от среднеевропейской экспортной цены (для российских на то время - около 20%). Начиная с 2009 года это соотношение для украинской промышленности превышало 100%, а для российской составляло всего 22% (см. Гончар М. Олигархономика Украины. Российская газовая подушка. // Зеркало недели. – 15-21 мая. – 2010). В такой ситуации основные бизнес-группы Украины, чью мощь составляли индустриальные ресурсы востока страны (главные потребители дешевого российского газа), теряли преимущества. А российские бизнес-группы, использующие такую же постсоветскую индустриальную базу, оказались в более выгодном положении. Возникла реальная угроза поглощения украинской промышленности россиянами.
Однако самым слабым звеном в позиции Украины в газовом противостоянии с Россией были не экономические проблемы, а внутриполитическая борьба, которая активно подпитывалась «газово-финансовыми» потоками. Как уже отмечалось, в газовой отрасли Украины формировались состояния многих известных сегодня финансово-промышленных групп и отдельных лиц. А газовые отношения с Россией превратились в закрытую, непрозрачную и коррумпированную сферу. Именно здесь действовали те «приводные ремни» с помощью которых активизировались процессы газовых войн.
Для подтверждения данного тезиса достаточно вспомнить чем завершился первый этап российско-украинской газовой войны в январе 2006 года. Подписанные тогда документы определяли одним из главных операторов по поставкам газа в Украину фирму «РосУкрЭнерго» (зарегистрированную в Швейцарии), которую Юлия Тимошенко и ее окружение изобличали как основной российско-украинский корупционный канал (см. Зеркало недели. – 2005. – 30 декабря-13 января).
Подобные схемы поставок газа в Украину использовались еще со второй половины 90-х («ИТЕРА», Еural Тrans Gas). «РосУкрЭнерго» должна была заработать в обновленной и согласованной схеме с 2004 года. Однако приход к власти «оранжевых» во главе с Виктором Ющенко и Юлией Тимошенко привнес определенную «неразбериху» в отлаженные газовые процессы. Причем оба лидера претендовали на полный контроль над газовой отраслью, что и определило в дальнейшем непреодолимые противоречия между ними. Именно в этом направлении и наносился главный российский удар. Раскол, политические распри и борьба за власть в украинском политикуме в значительной степени способствовали тому, что российское руководство достигало поставленных целей.
Что касается цены на газ, то она определялась исключительно путем кулуарных договоренностей. Как результат - каждый раз стоимость газа на следующий год была неизвестна и непрогнозируема. В экономическом плане это приводило к неопределенности и создавало немало дополнительных проблем. Очередная цена на российский газ согласовылась и утверждалась политическим руководством обеих стран, а это создавало возможности для политического давления и манипуляций.
Таким образом Кремль, искусно используя и раздувая внутриукраинсие противоречия, подводил своих украинских оппонентовв к необходимости «сдачи» газотранспортной системы и к отказу от европейской орентации. «Оранжевые» не уступали, что привело к очередному газовому кризису в январе 2009 года.
В этот раз россияне действовали еще более жестко: проводились частичные прекращения поставок газа в Украину, а значит и уменьшения транзита в Европу. Как и в 2006 году, российско-украинская газовая война стала главной тематикой мировых, и особенно европейских СМИ.
19 января 2009 года «Нафтогаз» и «Газпром» подписали десятилетние контракты по цене поставляемого газа и условиям транзита российского газа в Европу. Базовая цена была определена в 450 дол. за 1000 куб. м, и должна была менятся раз в квартал вслед за котировками на нефтепродукты. Были также зафиксированы ежегодные объемы приобретения Украиной газа и транзита его в Европу.
В экономическом отношении данный контракт был весьма проблемным для Украины, однако, рыночного в нем, безусловно, было больше, чем в предыдущих договоренностях.
В 2011 году Юлия Тимошенко была обвинена в превышении власти и служебных полномочий при заключении газовых контрактов с Россией и осуждена на 7 лет лишения свободы. Коррупционная составляющая при этом доказана не была, однако, это не мешает нынешнему премьеру Украины Владимиру Гройсману утверждать, что те, кто подписал газовый контракт в 2009 году «это сделали не бесплатно».
Для нового президента Виктора Януковича и его окружения газовый контракт стал «миной замедленного действия». Цена на газ была ключевой для индустриально-финансовых групп востока Украины, обеспечивших приход к власти «донецких». Если считать газ товаром, то его стоимость имеет рыночный характер, а, следовательно, и ее изменение должно было осуществляться путем коммерческих переговоров. Однако такой формат был неприемлим для украинских властей, как старых, так и новых.
В 2010 – 2013 годах российско - украинская газовая война перешла в новую стадию, которая характеризовалась закулисным непрозрачным переговорным процессом и своеобразным «политическим бартером»: скидки по цене на газ отрабатывались продлением аренды военно-морской базы в Севастополе, обещанием объеденить «Нафтогаз України» и «Газпром», создать украино-российский газотранспортный консорциум и т.д. Можно сказать, что Украину готовили к «белорусскому сценарию», когда за преференции по цене за энергоносители рассчитываются национальными нефтегазовыми активами.
Выбор украинской властью пути политических уступок, вместо правового способа решения коммерческих споров, был заведомо проигрышным для экономики страны, но создавал определенные перспективы для бизнес-групп, приближенных к президенту и его окружению.
Многолетнее перманентное украино–российское газовое противостояние превратилось в грандиозный информационный блеф, прикрываший имитацию реформ в энергетике Украины и обеспечивавший газократию и бизнес-структуры финансовыми средствами как для личного обогащения, так и для создания соответствующих административно-политических ресурсов.
События Майдана 2014 года радикальным образом изменили украино-российский политический ландшафт. Газовая война «органично» стала частью гибридной войны. А часть задач, которые казались нерешаемыми для украинских властей, порешались как-бы сами собой.
Во-первых, удалось значительно сократить потребление газа в стране. Правда, это произошло во многом в результате падения промышленного производства... Во-вторых, временно сократили, а потом и отказались от поставок газа из России. Вот вам диверсификация за счет реверса. В-третьих, прогнозируется переход на альтернативные (подручные) источники энергии в осенне-зимний период 2016-17 годов. С энергоэффективностью, однако, надо еще что-то делать, но сейчас не до того.
Можно предположить, что подобное «решение» энергетических проблем не устраняет причин газовых войн, а переводит их в иную плоскость – это окончательное лишение Украины газового транзита и борьба России за возврат на украинский газовый рынок.
Проект «Северный поток -2» - очередная попытка российского руководства убрать Украину с транзитного пути в Европу – может со временем осуществиться. Для ЕС Украина на данном этапе теряет приоритетный характер. На повестке дня – Brexit с его непредсказуемыми последствиями. В этих условиях России будет легче договориться с отдельными странами Евросоюза, особенно с Германией. Кроме того, с Турцией у России может случиться замирение. А там и до «Турецкого потока» недалеко.
Вторая часть украинской газовой дилеммы – будем ли покупать газ у России напрямую или через европейский реверс. В плане экономики – выгодно приобретать напрямую. Однако, как мы уже убедились, российский газ – это особенная субстанция, где кроме химических элементов присутствует и политическая составляющая. А она не менее взрывоопасна, чем сам газ.