ГоловнаКультура

«Перманентна революція»: хроніка, а не історія

В парижском Центре Помпиду состоялась презентация французского издания книги «Перманентная революция» украинской кураторки Алисы Ложкиной. Сам факт того, что исследование новой и новейшей истории искусства Украины попадает в фокус внимания важнейшего европейского центра современного искусства – серьезное событие для украинской культурной дипломатии. Украина учится создавать внешний запрос на свою культуру, и это не может не радовать. Кроме того, на эту книгу, в ее украинском издании, есть большой внутренний запрос, поскольку она стала, по сути, первым цельным описанием путей развития и особенностей искусства Украины.

Фото: www.arthuss.com.ua

Своим предметом «Перманентная революция» (в подзаголовке) объявляет искусство Украины ХХ – начала ХХІ века. На самом же деле, авторка расширяет временные рамки исследования, охватывая 140 лет: от 1880-х годов до актуальных проектов украинской арт-сцены. При этом, исходя из количества текста, отведенного на разделы, основным предметом исследования являются только последние 30 лет, с конца 1980-х до 2019 года – на эти разделы приходится больше половины текста. Грубо говоря, если плотность описания в первой половине книги составляет 2 страницы на год времени, то во второй половине она подскакивает до 10 страниц на год.

Все эти цифры могут показаться подсчетом чертей на острие иголки, однако такая диспропорция материала фактически навязывает оптику, в рамках которой искусство Украины периода до независимости оказывается просто «вступлением» к последующему этапу, вынесенным в тексте в неоправданно развернутую преамбулу. При заявленном фокусе книги на XX-XXI век (а не на искусство независимой Украины), такой подход к изложению нельзя ни объяснить, ни оправдать «субъективным авторским взглядом», скромно постулированным во вступлении.

Принимая эту оговорку, можно сказать, что работа действительно предлагает читателю цельную историю искусства, бытовавшего на территории современной Украины. Эта «территориальная» (а не национальная либо этническая) атрибуция культуры является несомненным преимуществом «Перманентной революции»: Ложкина отказывается от набивших оскомину рассуждений о том, к какой национальности принадлежал Малевич, или насколько румынские довоенные Черновцы можно относить к украинской культуре. Она просто вписывает всех художников, работавших в рамках современных границ страны, в общий нарратив украинской культуры. Благодаря этому, мы получаем наглядный таймлайн, на котором соотнесены, скажем, харьковская «Новая генерация» и ужгородская школа Эрдели – художественные явления, отсылки к которым нечасто можно встретить в одном тексте.

Французская обложка "Перманентной революции"
Фото: Facebook / Alisa Lozhkina
Французская обложка "Перманентной революции"

Еще одна особенность истории искусства, которую предлагает нам «Перманентная революция», – ее вторичность по отношению к политической истории страны. Искусство здесь рассматривается преимущественно как зеркало социальных процессов, а чисто художественной логике его развития уделяется меньше внимания. Надо отдать должное: авторка находит и раскрывает интересные параллели между историческими событиями и трансформациями искусства, и эта привязанность к логике исторического процесса является основным и легко считывающимся стержнем ее нарратива. Такая повествовательная стратегия является выигрышной, если учесть, что книга ориентирована, прежде всего, на заграничного читателя, для которого пояснительные экскурсы в историю просто необходимы. Однако, местами такие привязки доходят до абсурдных упрощений (например, особое внимание советского режима именно к литературе авторка объясняет интересом к словесности и безразличием к живописи лично Сталина, оставляя за бортом фундаментальную логоцентричность советской, а до нее – российской культуры) или неоправданных передергиваний (например, казусу аббревиатур в СССР уделяется в 5 раз больше текста, чем, скажем, концепции «смерти искусства» у авангардистов, что пагубно влияет на общую логику книги, которая называет себя историей искусства).

Что касается собственно искусствоведческого наполнения книги, – интерпретируя исторические события, «Перманентная революция» предлагает нам достаточно подробное и качественное перечисление ключевых действующих лиц, явлений и произведений визуальной культуры Украины. От внимания Ложкиной не ускользают важные, но часто остающиеся вне фокуса разговора об украинском искусстве темы – как, например, его еврейская составляющая (художники Культур-Лиги). Авторка проговаривает такие ключевые для понимания современного состояния искусства понятия, как роль куратора и институций, и привлекает внимание читателей к таким неочевидным явлениям, как советский поворот к эзотерике или неотрефлексированность Чернобыльской трагедии в украинском искусстве.

Книга помогает визуализировать сложную сеть художественных влияний, выстраивая связи между такими, казалось бы, разноплановыми явлениями, как творчество Репина и Ламаха, Культур-Лиги и Черновицкой школы, между авангардом и народным искусством, «Новой волной» и многофигурными полотнами соцреалистов. Кроме того, Ложкина акцентирует внимание на «точках совпадения» украинских художественных процессов с западными (авангард, тоталитарные стили, концептуализм, позднесоветский архитектурный модернизм, институциональная критика группы Р.Э.П.), вписывая искусство Украины в общеевропейский контекст.

Алиса Ложкина
Фото: Facebook / Alisa Lozhkina
Алиса Ложкина

Авторка также обращает внимание на некоторые проблемные термины украинского искусствоведения (такие, как «украинский авангард» или «трансавангард»), однако ограничивается скорее контекстуализацией истории их появления, чем проблематизацией употребления. Стоит отметить, что книга вообще имеет скорее описательный, чем аналитический характер. Например, говоря о народном искусстве времен СССР, Ложкина описывает его как островок художественной свободы на обочине сталинского грандстиля, не проговаривая внутреннюю колониальную суть этой «свободы» – хотя в других частях текста мы часто встречаем чисто описательные эпитеты «колониальный» и «постколониальный». А между этими эпитетами – описания района сквотов как «Киевского Сохо», Зельмы Меербаум-Айзингер – как «черновицкой Анны Франк», а Михаила Бойчука – как «украинского Сократа», что является прямым отголоском постколониальной травмы нашей культуры, которой так сложно выработать собственный язык для описания себя.

Все это, в сочетании с легким и бойким стилем изложения, делает «Перманентную революцию» интересной для зарубежного и украинского, так называемого, «широкого круга» читателей. Для профессиональной же аудитории книга может представлять интерес скорее в формате глянцевого «подарочного» издания – почти половину ее объема составляют тщательно подобранные иллюстрации, источником которых послужили музеи, фонды и коллекции Украины, России, Турции, Польши, Израиля.

На фоне пристального внимания издательства ArtHuss к количеству и качеству иллюстраций, особенно заметно небрежное отношение к самому тексту книги. «Перманентная революция» изобилует опечатками и огрехами верстки – вплоть до внезапного вклинивания другого шрифта или повторения куска текста. Встречаются и фактологические ошибки (например, Паскаль Гилен назван французским исследователем, хотя он родился в Нидерландах, а живет и преподает в Бельгии), и неконсистентные ссылки (например, слово «тусовка» объясняется отсылкой к работе Мизиано где-то на 6-й раз его употребления). Все эти мелочи создают общее неряшливое впечатление сырого, невычитанного текста уровня интернет-публикации, где небольшие огрехи можно исправить в любой момент.

Впечатление усиливают и множественные внутренние противоречия в самой структуре изложения. Так, описывая трансформацию психологии советского человека, авторка использует выражение «постепенный дрейф», а затем – «мгновенный переход»; говоря о трансавангарде конца 80-х она утверждает, что в этом моменте впервые за много лет украинское искусство стало созвучным общемировым процессам – хотя в предыдущей главе говорила о такой же созвучности концептуализма, который был точно не «за много лет» до конца 80-х. Ложкина говорит о Седневских пленэрах 1988-1991 годов, как о процессе формирования нового поколения – и буквально через 10 страниц утверждает, что на 1990 год поколение «Новой волны» было уже полностью сформированным. Она заявляет о программной аполитичности художников поколения 90-х, а затем, описывая акции «Фонда Мазоха» конца 90-х говорит о том, что симбиоз политики и искусства был характерной чертой времени.

Разворот книги "Перманентная революция"
Фото: www.arthuss.com.ua
Разворот книги "Перманентная революция"

Эта «шизоидность» изложения, где отдельно взятые главы читаются как хорошие статьи, но не собираются вместе в последовательный текст, заставляют задуматься о том, что с книгой совсем не работал редактор. Речь идет не столько о концептуальных правках (научные редакторы книги – Константин Акинша, Оксана Баршинова, Александр Соловьев; переводчик на украинский – Сашко Ушкалов), сколько о «литературной» обработке текста. Или же такая работа велась в предельном цейтноте из-за того, что с версткой надо было успеть до отчетного периода УКФ (основного спонсора первого издания «Перманентной революции»). Как бы там ни было, небрежное отношение к тексту сильно портит впечатление от него, делая процесс «медленного чтения» книги крайне некомфортным, и где-то даже мазохистичным занятием. Создается впечатление, что эту книгу издавали для того, чтобы смотреть, а не читать.

«Перманентная революция» предлагает нам инклюзивную модель культуры Украины, которая показывает связность и преемственность художественных процессов через преодоление разрывов в пространстве и времени. Не предполагая интерпретации описываемых явлений, а лишь именуя их, она является скорее хроникой, чем историей искусства Украины. Это хорошая книга, ведь она закрыла давно пустовавшую нишу, которую нужно было закрыть. Это плохая книга, ведь текст настолько сырой, что иногда его стыдно читать. Эта книга обязательно будет переиздаваться, пока кто-то не превзойдет титанический труд авторки, - но хотелось бы, чтобы в исправленном и переработанном варианте.

Ксенія БілашКсенія Білаш, редакторка відділу "Культура"
Читайте головні новини LB.ua в соціальних мережах Facebook, Twitter і Telegram