ГоловнаКультура

Ганебне кіно: що не так з "Таємним щоденником Симона Петлюри"

Украинский фейсбук яростно обсуждает новый отечественный фильм – “Тайный дневник Симона Петлюры” режиссера Олеся Янчука. Несмотря на важность и политическую целесообразность темы, люди не пишут исключительно положительные отзывы, а подходят к фильму более критично. Это говорит о том, что украинский зритель уже не готов смотреть плохое кино и радоваться ему только потому, что оно а) наше; б) снято с целью контрпропаганды; а также о том, что “Тайный дневник Симона Петлюры” – кино объективно плохое, и аргументы вроде “о вкусах не спорят” применительно к нему выглядят, по меньшей мере, неубедительно.

Фото с постера "Тайного дневника Симона Петлюры"
Фото: B&H
Фото с постера "Тайного дневника Симона Петлюры"

Что имеется в наличии? Придуманный “тайный дневник” Петлюры, который он якобы вел, когда находился в экзилии в Париже. В интервью режиссер фильма признается, что никакого дневника-то и не было, его придумали как каркас для сюжета, вдохновившись тем, что Петлюра реально писал в своих статьях.

Каркаса, впрочем, не вышло – последнюю четверть фильма нам вообще не показывают Петлюру. Вместо этого на экране – судебный процесс над Самуилом Шварцбурдом, снятый настолько утомительно и неинтересно, насколько это только возможно.

В дневнике, который зачитывается закадровым голосом, Петлюра, в основном, страдает – о том, чего не удалось сделать для обретения Украиной независимости, о жертвах и тщетных переговорах. Все это изображается актером Сергеем Фроловым, в общем-то, не так плохо, как могло – его Петлюра не заламывает рук, а с очень грустным выражением лица ходит по улицам, ходит по паркам, сидит у окна и курит, лежит в постели с женой (на красных бархатных подушках, которые врежутся в память своей неизбывной пошлостью и чувством стыда за всех причастных), разговаривает с другом и с потенциальными союзниками в борьбе за Украину, сидит в окопах и отдает команды. Выражение его лица практически не меняется, меняется только антураж его бесконечной экзистенциально-политической тоски.

Тоска сменяется другими чувствами в трех сценах: Петлюра гневно стучит по столу, когда узнает про еврейские погромы; Петлюра умилительно смотрит на дочку Лесю, когда танцует с ней в ресторане; Петлюра смеется, когда сидит с другом, французским журналистом Жаном Пелисье, в кафе, и тот подозревает мужчин за соседним столиком в том, что они за ними с Петлюрой следят (сцена, у которой был крохотный потенциал сказать о чем-то, но этот потенциал был слит в канализацию профнепригодностью режиссера).

Потом Петлюру убивают (надеюсь, это ни для кого не спойлер), и не просто убивают, а именно тогда, когда он выбирает газету – продавец три раза говорит “вот это – интересная статья, советую почитать”, зрителю топорно подсказывают, что Петлюра – умный дядька и читает по-франзцузски, мало того, интересуется редакторскими материалами ведущих изданий. Но тут – пиф-паф, Шварцбурд 7 раз стреляет, начинается свистопляска с судом (нам несколько раз показывают крупные планы, жены и дочери Петлюры, Шварцбурда с выпученными глазами и самого режиссера Янчука, который, как выяснится после пятого щедрого плана, играет прокурора).

Фото со съемок
Фото: B&H
Фото со съемок

Очевидно, что Янчуку и его соавторам совершенно неинтересен Петлюра как человек (и вообще никто с человеческой точки зрения не интересен). Намного важнее для них – восстановить некую историческую справедливость, отбелить своего героя от последствий советской пропаганды и тем самым – выбить свое имя в истории гибридной войны. Последнее – самое важное, судя по тому, как отчаянно Янчук проводит параллели между событиями столетней давности и нынешней войной с Россией.

Слепое желание выскрести свое имя золотыми церковнославянскими буквами в скрижалях истории – не самая удачная цель, если хочешь продать зрителю свое кино. Потому что кино, по-хорошему, – это все-таки сначала про искусство, средства выражения и идеи, а затем уже – про личные амбиции межгалактических масштабов, которые могут быть нежно зашиты между монтажными склейками.

Интересный ли Петлюра персонаж, и можно ли снять о нем интересный фильм? Да. Про покрышку-маньяка снимают интересное кино. Про говорящие машинки. Про черные дыры, картошку на Марсе и то, как гигантские роботы бьют по морде гигантских чудовищ из недр океанов.

Но Янчук не думает о кино. Янчук думает о политической уместности и о том, что под флагами декоммунизации и прочих процессов, связанных с переосмыслением истории, можно пропихнуть зрителю и, очевидно, чиновникам от культуры, неудобоваримый комок из плохо смонтированных, срежиссированных, написанных и разыгранных сцен. В своих попытках показать главного героя с разных сторон “для галочки” Янчук проваливается в бездну пошлости, профнепригодности и непотизма.

Дочь Петлюры Лесю играет дочь Янчука Виктория (ассоциирует ли себя таким образом режиссер с главным героем – отдельный вопрос). Играет плохо, сотрясая кудряшками и хлопая ресничками. Между тем, Леся (которой, между прочим, на момент смерти отца было 15 лет, а в фильме она тянет как минимум на 18-летнюю барышню) была поэтессой и небезынтересным персонажем, заслуживающей отдельного фильма, но режиссеру этой картины она, опять же, совершенно неинтересна.

Фото: B&H

Наличие дочери должно было придать Петлюре дополнительное измерение, мол, он не только политик, страдающий за Украину, но и отец, который хоть и видит дочь редко, но она его все равно любит, вот такой он весь распрекрасный. В сюжетной линии с дочерью можно было бы заложить то, что у Петлюры никогда не было на нее времени и она так и не сказала ему того, что хотела (об этом есть в фильме даже есть телефонный разговор, но он, как и остальные сцены, ни к чему не приводит), и его политическая деятельность, например, сильно утомила семью (в пользу этого поворота – фраза жены Петлюры Ольги: “Я не за отамана замуж выходила”, сказанная в сильно будуарной сцене, для измерения пошлости которой не хватит никаких приборов). Но тогда с Петлюры пришлось бы соскрести бронзовый слой, а это создателям плоских агиток совершенно не нужно. К тому же, это потребовало бы дополнительного профессионализма, которого, как показывает фильм, и в помине нет.

Викторию Янчук при этом зачем-то поместили на постер, отчего многие решили, что “Тайный дневник Симона Петлюры” – фильм об отношениях Петлюры с женой или любовницей. Фильм начинается ведущей в никуда сценой побега Леси Петлюры из какого-то пансионата, а к последней сцене нас подводят ее крупным планом, вопрошающим “Где же ты?”. Заканчивается “Тайный дневник” блуждающим по Европе призраком Петлюры в красном шарфе и титрами про то, что спустя 65 лет после его смерти Украина обрела независимость.

Мало картонных персонажей? Держите еще. Богдан Бенюк в образе Грушевского – с неестественной бородой, которая скоро станет мэмом. Министр культуры Евгений Нищук в образе Владимира Винниченко – в неестественных, опять-таки, усах и бороде, и с чудовищными интонациями третьесортного актера с амбициями и слезой, катящейся из правого глаза по команде. Интриган Володин, заваривший весь заговор против Петлюры, с тонким лицом архетипического злодея из фильмов про Бонда (Юрий Одинокий). Самуил Шварцбурд (Олег Треповский) – карикатурный персонаж с манией величия. Все это – в плохих костюмах, декорациях а-ля франсэ, построенных на киностудии Довженко, и – вишенка на торте – с перезаписанными в студии репликами, делающими все происходящее в кадре еще более неестественным, хотя, казалось бы, уже некуда.

Все это – за 48 млн грн (из которых 23 млн – за государственный счет).

Евгений Нищук, Богдан Бенюк и Сергей Фролов
Фото: B&H
Евгений Нищук, Богдан Бенюк и Сергей Фролов

Вообще критик не должен переходить на личность режиссера, когда пишет о его фильме – это считается моветоном. Но тут переход оправдан: режиссер “Тайного дневника Симона Петлюры” – директор киностудии Довженко, вечно стенающий о том, что киностудию Довженко ужас как недофинансируют и этим якобы убивают украинское кино; и по совместительству глава Союза кинематографистов Украины, в чьей власти – писать возмущенные письма о том, кому и на какое кино государство должно выделять государственные деньги.

С одной стороны, кино Янчука полностью соответствует его нынешней номенклатурной биографии – оно такое же заезженно-советское, со спертым воздухом и громкими криками о том, как нужно родину любить. С другой стороны, расстраивает, что это кино не находится на маргинесе, не является категорией “Б”, а составляет часть кинематографического мэйнстрима в Украине. Таких фильмов у нас все еще снимается очень много, и будет еще больше, потому что благодаря образовавшимся в культурной политике лакунам у государства сформировался запрос даже не на новое украинское кино, как таковое, а на его яркую вывеску, на фоне которой можно делать селфи и писать глупые сообщения про “50% компьютерной графики”, выдавая себя за радетеля украинской культуры. Фильм Янчука в эту повестку вписывается на “ура”. То ли еще будет – не за горами скандальное кино про Василя Стуса (который снимается с такими же надрывными интенциями), про Олексу Довбуша (авторства Олеся Санина, с бюджетом в 90 млн грн) и т.д.

Единственная панацея – негативные зрительские отзывы (терпение у людей все-таки не бесконечное и бланки для индульгенций несчастному украинскому кино уже на исходе) и реакция профильного сообщества, члены которого будут в будущем решать, давать Олесю Янчуку несколько десятков миллионов гривен на очередную стыдную поделку, или нет.

Дарія БадьйорДарія Бадьйор, критикиня, журналістка
Читайте головні новини LB.ua в соціальних мережах Facebook, Twitter і Telegram