ГоловнаКультура

​«Форма води»: любов знайде вихід

В секретной военной лаборатории в неназванном городе у моря в начале 60-х встречаются монстр и немая девушка. Как и в значительной части фильмов Гильермо Дель Торо, монстр в «Форме воды», которая вышла на этой неделе в украинский прокат, – не тот, кто им выглядит.

Фото: UFD

Этот мексиканский режиссёр ни в одном своём фильме не обошёлся без монстров. Существует даже определённая закономерность, которую легко проследить во всей его фильмографии. Чем больше бюджет фильма, тем огромнее и агрессивнее его чудовища. Гигантские хтонические чудища в «Тихоокеанском рубеже» (2013) и кошмарные мутанты в «Мимике» (1997) постепенно сменяются демонами и вампирами в дилогии «Хеллбой» (2004, 2008) и «Блэйд II» (2002), которые «убивают только плохих» в процессе спасения мира и вообще оказываются симпатичными ребятами. Или, по крайней мере, не несут угрозы людям, как в недавнем его «Багровом пике». Наконец, в самых недорогих его фильмах, вроде «Лабиринта Фавна» (2006) или «Хребта дьявола» (2001), монстры не только практически безопасны для людей и довольно человекоподобны – сама их роль переосмыслена Дель Торо.

В обычном жанровом кино существа, которые не вписываются в нормы внешнего вида и среды обитания человеческих существ, – это агрессивные чужаки. Они вторгаются в наш мир, тянут к нам свои страшные щупальца, намереваясь утащить в своё царство хаоса. Победа над ними в фильмах олицетворяет торжество нормы и даже нормальности, которая подтверждается изгнанием странных и страшных существ из сферы обитания человека. «Форму воды» можно назвать более авторским проектом Дель Торо по сравнению с его последними работами. Здесь он представляет обратную, по сравнению с традицией, перспективу, что превращает этот фильм из стандартного произведения про девушку и чудовище в сказку про победу любви над диктатурой нормальности.

«Форма воды» – своеобразная ревизия целого периода хоррора в истории кино США, который можно назвать периодом победы нормы над девиацией. Он компактно уместился в 50-е, эпоху Холодной войны, маккартизма, и космической гонки между СССР и США. И жанровое кино, прежде всего, хоррор, отражало страхи и волнения этой поры. В кино превалировали два типа фильмов: кино, где инопланетяне нападают на Землю, но им дают отпор, и фильмы про гигантских чудовищ, атомных мутантов или доисторических чудовищ, побеспокоенных в своих обиталищах и выползших на земную поверхность, чтобы угрожать американскому образу жизни, пузатым холодильникам, платьям-колокольчикам и прочим семейным ценностям гетеросексуальной белой семьи.

Постер к фильму «Чудовище с глубины 20 тысяч фатомов»
Фото: Mid-Century Cinema
Постер к фильму «Чудовище с глубины 20 тысяч фатомов»

Монстры и инопланетяне в этих фильмах всегда охотились за главной героиней, даже когда вопрос о том, зачем она им, звучал абсурдно. Финальная победа над монстрами при действенном участии протагониста возвращала ситуацию к нормальной: главный человеческий самец отбивал самку у чудовищного самца, устанавливал себя в качестве физиологического эталона для зрителя и узаконивал победой своё доминирование. В одном из самых известных подобных фильмов 50-х годов, «Чудовище с глубины 20 тысяч фатомов» (1953), герои даже фотографируются на фоне огромного трупа поверженного доисторического чудовища.

Помещение «Формы воды» в начало 60-х, конечно, не случайно. Фильм Дель Торо прямо и непосредственно связан с одним из классических фильмов той эпохи – «Созданием из Чёрной лагуны» (1954), монстр из которого выступил прямым источником для «Формы воды». Костюм человека-амфибии, привезённого в секретную военную лабораторию, где он повстречает нашу героиню, был создан под непосредственным влиянием этого фильма. Фильм 1954 года – приключенческий хоррор об экспедиции в дебри Амазонки, где в таинственной Чёрной лагуне живёт легендарное чудовище, напоминающее видом человека. Нашего героя «Форма воды», собственно, и ловят в Южной Америке, «где ему поклонялись как богу», привозят в лабораторию и даже собираются воспользоваться его уникальными качествами - ровно так, как это было сформулировано в фильме 54-го года. Но тот фильм, пусть и помягче остальных относящийся к его главному монстру, – типичный фильм своего времени. Чудовище хочет похитить главную героиню, её мужчина не даёт ему это сделать, убивая его.

Кадр из фильма "Создание из Чёрной лагуны"
Кадр из фильма "Создание из Чёрной лагуны"

Что делает Дель Торо? Инициатор контакта в его фильме – именно женщина. Немая уборщица Илайза Эспозито (необыкновенная Салли Хокинс), работающая в секретной лаборатории уборщицей, влюбляется в существо, которое не является человеком. То есть, она делает недопустимую и невозможную вещь в контексте фильмов 50-х годов, где героиня и сама бы не хотела ничего подобного, но главное, – ей бы никто и не разрешил. За ней всегда стоял бы мужчина. В «Форме воды» она намеренно сделана изгоем без связей и без семьи; она сделана немой (и эту немоту фильм использует очень разнообразно). В данном случае важно, что в системе норм и ценностей того времени тот факт, что героиня – немая уборщица, делает её человеком якобы второго сорта. Все дружественные ей персонажи фильма тоже маргинализированы в глазах того общества: подруга главной героини – чернокожая уборщица (Октавия Спенсер), пожилой сосед-гей (Ричард Дженкинс) и доктор в лаборатории, являющийся советским шпионом. Чешуйчатое существо из южноамериканских вод, на самом деле, не сильно от них отличается.

Структурно этот фильм, что очень любопытно, повторяет схему из 50-х – с той оговоркой, что эта схема достаточно универсальна. Грамматика «Формы воды» будет понятна любому зрителю. Это снова фильм, где монстр охотится за девушкой. Отличие только в акцентах. Роль монстра в нём занимает человек. Это страж человека-амфибии в исполнении Майкла Шэннона – женатый на образцовой жене, имеющий образцовых дочерей, убеждённый, что бог создал его по своему образу и подобию, и даже в своей снисходительности готовый допустить, что героинь Октавии Спенсер и Салли Хокинс – тоже.

Фото: UFD

Как и полагается чудовищу, он хочет обладать главной героиней, и мысль от этой возможности заставляет зрителя похолодеть, как в самом настоящем хорроре. И с его функцией в фильме, похоже, абсолютно согласен бог этого фильма – Гильермо Дель Торо, лишая его в начале фильма двух пальцев и превращая их приживание в целую сквозную тему, очень характерную для этого мексиканского режиссёра. Болезненные и странные травмы, которые в фильмах Дель Торо появляются у антагонистов, как будто прорывают их бумажные маски человекоподобия, показывая настоящую, чудовищную, сущность этих персонажей. Вспомните травму рта антигероя в «Лабиринте Фавна». Настоящая внешность героев Дель Торо – у них внутри. И с течением фильма внутренняя сущность самого чудовищного персонажа «Формы воды» всё больше отражается на его внешности.

Смена перспективы в «Форме воды» приводит и к необходимым изменениям в его содержании и тоне. Во многом он выглядит как будто негатив фильмов про плохих монстров и хороших людей. Герои становятся злодеями, а «монстры» – героями. Поэтому «Форма воды» кардинально отличается по тону от своих предшественников. В «Форме воды» нет той торжественной поступи фильмов, в которой герои всех победят, всех освободят и сфотографируются на память рядом с телом врага. Он снят с позиции заведомо слабых. Поэтому воды этого фильма не выплёскиваются на зрителя от взрывов и не обдают волнами героической патетики. Главные сцены этого фильма часто выглядят неуклюжими или обыденными, а иногда и так, и так одновременно. Его ритм плавный и текучий, что подчёркивается работой оператора Дэна Лаустсена и чудесной музыкой Александра Деспла. Его реальность – это повседневность, в которой нет резких движений, но при этом она кажется волшебной. Фильм действительно выглядит так, как будто снят в воде. И его совершенно особая атмосфера – словно невидимый барьер, который защищает его героев от вторжения реальности и помогает осуществиться их любви.

Любовь – элемент, которого в традиционном хорроре про монстра и девушку почти никогда не было. Во всяком случае, между ними в традиционном понимании их персонажей. То есть, она была, но плакатная – между главным героем и героиней, которые впивались друг в друга на фоне закатного солнца хэппи-энда, словно бы повинуясь чувству долга, а не долгу чувств. В отличие от агитационных глыб хорроров 50-х, любовь «Формы воды» принимает ту форму, которая ей доступна, как вода, всегда принимающая форму сосуда. Она необычна и изобретательна.

Поэтому Дель Торо, впервые снимающему историю любви в своей карьере, нужно было найти для неё соответствующую чувственность и форму выражения. И режиссёр не превращает её в платонические отношения диснеевского разлива между бесполыми героями. Сама ткань фильма просто не потерпит такого. Фильмы Дель Торо пропитаны телесностью и сексуальностью, и «Форма воды» – к счастью, не исключение. И в близости, в буквальной, физической близости своих героев эта сказка о том, что любовь всегда найдёт выход, обретает свою поэзию.

Сергій КсаверовСергій Ксаверов, Кінокритик
Читайте головні новини LB.ua в соціальних мережах Facebook, Twitter і Telegram