В 2007 году рецензии на «Хостел 2» Илая Рота в National Review, американском оплоте консерватизма, Росс Даутэт, нынешний колумнист New York Times, выразил активное желание «врезать по морде» его автору, потому что «больной ублюдок нарывается». Причина – экранное насилие в том фильме. Рот – один из самых ненавистных режиссёров 2000-х и один из самых видных авторов направления в хорроре, название которого «пыточное порно» родилось из чистой ненависти критика Дэвида Эдельстейна в 2005 году. В 2009 Рот предупредительно снялся у Квентина Тарантино в «Бесславных ублюдках» где лихо снёс пару нацистских голов бесбольной битой, но и осуждающий критический пыл авторов к тому времени уже поутих.
Но и после этого Илай Рот никогда не отворачивал камеру при подобных сценах. А сейчас он снял кино, автора которого Армонд Уайт, штатный критик в National Review готов обнять и расцеловать. «Жажда смерти» называеся фильмом, который лучше и честнее «Трёх биллбордов на границе Эблинг, Миссури», а сам Рот – автором, который едко и метко высмеивает всякие левацкие практики в своих фильмах. Сравнение с фильмом Макдонаха, в данном случае, вполне уместно. Оба фильма показывают проактивную позицию граждан, столкнувшихся с бездействием или бессилием полиции, и готовых применить насилие. Пусть и решают эту предпосылку они совершенно разными методами. Что нам это говорит об Илае Роте и его новом фильме.
«Жажда смерти» - политически чувствительный материал. Особенно для США, где проблема владения оружием является горячо обсуждаемой уже десятилетиями. Во всяком случае, первая экранизация романа Брайана Гарфилда, снятая в 1974 году Майклом Виннером ещё как-то была похожа на заострение проблемы. Её герой, нью-йоркский архитектор Пол Керси, был осознанным противником насилия и отказником совести, учавствовав в корейской войне в медицинском подразделении. И даже после того как грабители ворвались к нему домой, избили жену и дочь, после чего первая умерла, а у второй началось психическое расстройство, он не ищет утешения в мести. Процесс его перехода к образу народного мстителя показывается постепенно и не без внутренней борьбы. А когда в его руках появляется наконец-то огнестрельное оружие, то он никогда не стреляет первым, и это принципиально для его героя. И, наконец, самое важное в «Жажде смерти» то, что его герой так и не находит обидчиков жены и дочери. Его месть имеет безличностный характер. Он борется с явлением, а не с конкретными людьми. Его действия становятся известными в обществе и даже временно снижают уровень преступности в городе (что власть не хочет признавать публично).
Но и фильм 1974 года не был серьёзным заявлением. Предложение «мирный архитектор находит оружие и объявляет войну уличной преступности» только выглядит правдоподобно, пока не выясняется, что этим архитектором был актёр Чарльз Бронсон, герои которого с середины 60-х с оружием не расставались. При всей своей социальности «Жажда смерти» входил в целый ряд городских триллеров, в которых орудовали ещё недавние герои вестернов. Собственно, часть из них и была такими себе вестернами, переносящими традиционную темы закона и порядка в трансгрессивном ключе в урбанистическую среду. Классический вестерн устанавливал фундамент будущей страны именно на законности и отказе от самосуда, а эти фильмы возвращали к ситуации, где каждый за себя, а Бог протих всех. Тот же Клинт Иствуд, сменивший коня на полицейскую машину и револьвер на «Магнум» 44 калибра, пусть и был стражем правопорядка, с удовольствием превышал свои полномочия. Чарльз Бронсон, ещё один герой вестернов в том числе, сколько бы не прикидывался представителем либерального среднего класса в «Жажде смерти», сжимал рукоять пистолета, попавшего ему в руки, отработанным автоматическим движением. И это тоже нужно учитывать в оценке «Жажды смерти». Окажись на его месте кто-то действительно похожий на либерального интеллигента, как Дастин Хоффман в «Соломенных псах», и всё менялось кардинально.
В новой «Жажде смерти» играет Брюс Уиллис. Причём здесь сделано всё, чтобы он вошёл в режим «Брюс Уиллис» как можно быстрее и безболезненнее. Ему дана новая профессия. Теперь его герой Пол Керси режет людей профессионально – он чикагский хирург. Это даёт, кстати, не только герою привычку смотреть на человеческие внутренности не падая в обморок, но и возможность Илаю Роту немного поиграть смыслами, закольцовывая подпольную и публичную деятельность героя Уиллиса при помощи полиэкрана: в свободное время Пол Керси учится стрелять по дорожному знаку, намереваясь сменить скоро мишень на живую, а возвратясь на работу вытаскивает из участников бандитских разборок пули. Но сначала он находит оружие и учится им пользоваться – чикагские хирурги в этом отношении подготовлены хуже, чем нью-йоркские архитекторы.
В этом фильме важно, что путь героя Брюса Уиллиса подчинён тому, чтобы найти конкретных преступников, а не объявить войну уличной преступности вообще. Вернее, начав причинять добро на улицах, его герой перестаёт интересоваться справедливостью вообще, как только появляется надежда на справдливость по отношению к тем, кто обидел его лично. И это, наверное, первый яркий маркер того, что перед нами фильм о мести, а не социальное заявление. Поэтому, в отличие от фильма 1974 года, герой нового с удовольствием инициирует насилие сам, причём местами оно выглядит чудовищным и чрезмерным – то есть как раз таким, к какому мы и привыкли в фильмах Илая Рота. И для такого фильма вполне подходит Брюс Уиллис, у которого к финалу, напоминающего «Один дома» в стилистике «Кошмара на улице Вязов», даже появляется привычный знакомый прищур, который ничего хорошего злодеям не обещает.
Новая «Жажда смерти» – в общем, чистое эксплуатационное кино про месть. И эта характеристика помогает объяснить и почему в начале фильма Рот избегает показывать у самую сцену с выстрелами и даже объясняет почему всё-таки Армонду Уайту так приглянулся этот фильм. Правда, с Уайтом нужно учесть, что этот известнейший критик обычно находится в оппозиции с общим мнением. Именно он в прошлом году написал первую негативную рецензию на «Прочь» (Get Out), испортив тому рейтинг 100% на аггрегаторе Rotten Tomatoes. Именно его вышвырнули из New York Film Critics Circle в 2014 году после после того как на церемонии награждения этой организации со столика Уайта в сторону Стивена МакКуина, режиссёра «12 лет рабства» неслись, в основном, непечатные выражения. И, да, Армонд Уайт – не из Техаса и без двустволки. Он чернокожий.
Так вот, каким бы безмозглым и беспардонным не называли фильм Илая Рота, и называли, будем откровенны, справедливо, решение не показывать выстрелы в женщин - это разумное и продуманное решение. В оригинальной «Жажде смерти» именно эта сцена, сцена насилия над женщинами, пусть была короткой, но эффектно достигала точки кипения у зрителя и была сильным потрясением по меркам своего времени И она же была, не для героя, а для зрителя, тем эмоциональным фактором, который делал социальную идею народного самосуда приемлемой. Насколько – это было дело таланта режиссёра. Убрав эту центральную сцену в новом фильме, Илай Рот лишает себя постановки социального конфликта, потому что и не хочет его в своём фильме. Остаётся фильм про отмщение за уничоженную семью героя, в котором социальные моменты выглядят куда слабее. Как можно видеть дальше, Илай Рот остаётся верен себе и нигде больше камеру действительно не отворачивает. «Жажда смерти» подбрасывает ему не столько кровавого материала, сколько в каннибальском опусе «Зелёный ад» и уж тем более в дилогии «Хостел», но кто ищет, тот всегда найдёт. А Рот знает, где искать.
В качестве политического заявления «Жажду смерти» увидеть достаточно легко в силу самой жанровости этого фильма. Жанровое кино и особенно хоррор исторически подвергалось атакам сперва именно с левой политической трибуны американских кинокритиков. Жанровое кино привыкло опираться на устойчивые и консервативные нормы. Но это никогда не значило, что оно их проповедует, потому что в конце концов его забота – это трансгрессия, низведение всех норм, показ их изнанки.
Часто спустя десятилетия, например, те или иные течения в хорроре оказывалось, лили воду совсем не на ту мельницу. «Жажду смерти» тоже легко увидеть как патерналистский, консервативный и даже реакционный фильм, если забыть в запале, что его герой, если посмотреть на него с точки зрения реализма, - чудовище. Вот Уайт, например, забыл или сделал вид, что забыл. Но в том и дело, что жанровое кино оперирует слишком большим количеством условностей, которые ограждают его от большинства непосредственных заявлений. Его герой – не чудовище. Просто он Брюс Уиллис, убивающий кинозлодеев. И поддерживать Рота, которыя вряд ли когда-нибудь был правым, - большая стратегическая ошибка для консерваторов. Потому что вроде бы уколов левых в этом, в следующем фильме он с такой же лёгкостью подложит свинью и правым (и уже не впервой), и тогда в National Review опять найдётся кто-нибудь, кто захочет пощупать кулаками этого режиссёра. А Илай Рот – режиссёр физически крепкий. И с битой хорошо управляется. А за идеологией – это не к нему.
«Жажда смерти» идёт в украинском прокате с 5 апреля.