Стратегическая цель перезапуска Высшего совета юстиции в новом статусе и с расширенным объемом полномочий — в создании новой судебной системы, профессиональной, прозрачной, справедливой, и главное - защищенной от политических влияний. Если это действительно цель, к реализации которой нужно продвигаться поэтапно, а не разовая пиар-кампания реформаторов, то уважение к независимости Высшего совета правосудия и гарантиям деятельности членов ВСП — первый пункт плана действий.
Согласно законодательству, член ВСП в своей деятельности является независимым от незаконного влияния, давления или вмешательства. Если такие факты случаются, то уведомить о них в течение 5 дней — не право, а обязанность членов Высшего совета правосудия. В первый год действия закона гарантии не раз проходили тест на прочность — и благодаря радикальным действиям псевдоактивистов, и благодаря нездоровому интересу правоохранительных органов. Из последних примеров, напомню о решении ВСП от 9 ноября 2017 года, принятом в ответ на запрос Нацполиции. Превысив полномочия, экономический департамент затребовал информацию о том, как два конкретных члена ВСП голосовали за кандидатов в Верховный суд. ВСП однозначно оценил это как попытку собрать информацию о деятельности членов ВСП незаконным способом. Может, в следующий раз сотрудники Нацполиции захотят присутствовать в специальном помещении, где проходят голосования? Ведь на их «любопытство» не влияет статья закона, где сказано, что никому, кроме членов ВСП, не положено знать, что происходит в совещательной комнате.
Случаи вызова членов ВСП для дачи пояснений в Нацполицию или Генпрокуратуру — не единичны. И мы хорошо понимаем, что стоит за такими инициативами. Правовой основы там, как правило, не наблюдается.
С новым объемом полномочий ВСП действительно стал сильным органом судебной власти, и это повысило аппетиты желающих получить хотя бы ситуативное влияние извне. Уже более года все полномочия по кадровой политике в судейском корпусе сконцентрированы в ВСП. Совет назначает, увольняет, принимает дисциплинарные меры, может отстранить судью от работы, принимает решения о возможности или невозможности ареста и задержания судьи. От ВСП зависит передвижение судей в системе судов. Кроме того, Совету переданы инструменты для институционального развития судебной системы, кадровые и бюджетные полномочия. Высший совет правосудия назначает руководство Службы судебной охраны и Государственной судебной администрации, которая отвечает за материально-техническое обеспечение судов. При ВСП создана Комиссия по вопросам высшего корпуса государственной службы в системе правосудия. Для рассмотрения дел по дисциплинарной ответственности сформированы три Дисциплинарные палаты. Нас напрасно упрекают в чрезмерной лояльности или неэффективности работы. По итогам 11 месяцев 2017 года за дисциплинарные проступки были уволены 166 судей. Если сравнивать статистику, это беспрецедентный показатель. Кроме того, в 2017 году ВСП временно отстранил 88 судей, из них 29 судей — на основании ходатайств ГПУ и САП. Дисциплинирует ли это весь судейский корпус? Уверен, что, как минимум, усиливает понимание ответственности.
Закон «О Высшем совете правосудия» заблокировал возможности устанавливать политическую зависимость судей, лишив парламент права назначать судей. Более того, новеллой закона стали консультативные заключения ВСП к законопроектам, которые касаются создания, реорганизации или ликвидации судов, судоустройства и статуса судей. Это еще один инструмент ограничения влияния политических настроений/партийных предпочтений на судебную систему. Профильным законом были усилены и бюджетные полномочия ВСП, что предоставляет Совету как главному распорядителю бюджетных средств реальный ресурс для независимой деятельности судебной власти. Все эти нововведения можно только приветствовать. Требуется лишь время и последовательное соблюдение новых правил, чтобы сформировался настоящий иммунитет от любого давления на суды. Вместе с тем, в 2017 году было подано 334 обращения судей о вмешательстве в их деятельность, то есть каждый день минувшего года в ВСП поступала новая жалоба. С одной стороны, растущий реестр официальных сообщений о таких фактах говорит о здоровых процессах. Ведь судьи не только не боятся открыто говорить о проблеме, но и доверяют ВСП как институции для ее решения. С другой стороны, такие масштабы нарушений указывают на то, что до стратегической цели судебной реформы еще далеко.
Для минимизации политического фактора можно и нужно сделать больше. По квоте, в состав Совета входят по два представителя от Верховной Рады и от прокуратуры. Двух членов ВСП назначает президент; 10 судей избираются на съезде судей и глава Верховного суда входит в Совет по должности. Юридическое научное сообщество и адвокатура тоже избирают в ВСП по два человека, но в итоге лишь эта четверка не связана с властью и делегирована негосударственными институциями. Начало судебной реформы ознаменовалось тем, что с 30 сентября 2016 года генеральный прокурор и министр юстиции утратили места в Высшем совете юстиции. Если развивать такую логику реформы, то и прокуратура, и Верховная Рада должны были бы лишиться возможности влиять на работу ВРП через своих представителей. Особенно прокуратура, и особенно после передачи функции следствия к ДБР. Это вопрос большой политики, но я вижу очевидную необходимость в дальнейшем пересмотреть пропорции и дать адвокатуре и юридическим вузам по 5 мест. Так уравняются голоса властных и общественных институтов, а взвешенность и рассудительность людей с научными степенями плюс бескомпромиссность и настойчивость адвокатов только усилят позиции ВСП.