Необходимо отметить, что отсутствие линейности и преемственности в формировании нашей национальной исторической памяти, порождало и порождает определенные противоречия, как в нашем обществе, так и в том, как мы воспринимаемся со стороны, в частности, в странах ЕС. Крах советской системы, объединение Европы, обретение Украиной независимости, привело к тому, что наша страна оказалась в центре «войн памяти», каждая сторона которых отстаивает собственные внутриполитические и внешнеполитические интересы.
Переосмысление исторического опыта всего 20 века и Второй Мировой войны, характерно не только для Украины, но и для всех бывших социалистических стран Европы. Интересным представляется такой материал, как Пражская декларация о европейском сознании и коммунизме, принятая 3 июля 2008 года. Авторами декларации предложено признать нацистский и коммунистический тоталитарные политические режимы равноответственными в многочисленных человеческих жертвах, преступлениях против человечности. Символическим проявлением такого признания могло бы стать провозглашение 23 августа – Общеевропейским Днем памяти жертв тоталитарных режимов. Именно в этот день был подписан преступный Пакт Риббентропа-Молотова, по сути, развязавший руки обоим тоталитарным Империям. Однако, данное предложение не встретило поддержки со стороны еврейской общественности, а также, со стороны стран Западной и Северной Европы, «опыт коммунизма» представляется чуждым и далеко не тождественным «опыту фашизма».
На мой взгляд, для украинского общества, принципиальными моментами, среди многих, являются два момента.
Во-первых, ни одна из воюющих сторон не выражала коренные интересы и чаяния украинцев. Мне представляется, что недопонимание украинского повстанческого движения связано как раз с этим. Повстанческое движение было в равной мере ориентировано как против фашистов, так и против Красной Армии. Оно воевало не столько против кого-то, сколько ради чего-то. А именно за независимость своей страны, за национальное достоинство украинцев.
Во-вторых, для многих из украинских семей, все, что происходило с 1939 по 1949 годы, стало личной трагедией: бесчисленные жертвы, разрушенные города и села, разочарование в своих мечтах и страшная тоталитарная действительность, которая наступила бы по любому, независимо от того, кто именно оказался победителем. С этой точки зрения, для украинцев, безусловно, главное значение имеет 8 Мая, а не 9, которое ассоциируется лишь с Империей.
Пока объективных, научно обоснованных оценок происшедшего, именно в аспекте украинской национальной памяти и национальных интересов украинского народа, не получено и от Института национальной памяти. Тем более, таких оценок, которые бы не разъединяли наше общество по разным баррикадам, а объединяли бы его. Единство в беде и горе часто становится более крепким, чем единство в радости, и об этом надо помнить.