Итак, нас пригласили посетить этот, второй по счёту, китайский кинофестиваль, чтобы заложить основы сотрудничества, которое, среди прочего, будет выражаться в том, чтобы демонстрировать украинские фильмы в Фучжоу, а китайские – в Одессе. Идея весьма соблазнительна, тем более что современный китайский кинематограф выпускает в свет потрясающие фильмы и регулярно подаёт нам вести из этой громадной кипучей страны. Поскольку Юлия Синькевич, директор Одесского фестиваля, не смогла поехать на фестиваль, то представлять Украину в этом южно-восточном китайском городе позвали меня, единственного француза в команде фестиваля; о городе я никогда не слышал, но согласно Википедии он насчитывает 7 миллионов жителей.
Сама по себе дорога уже представляет из себя небольшой фестиваль. Мой маршрут, подготовленный нашими китайскими друзьями, предусматривает два этапа: один в Москве, а другой – в Пекине. Две имперские столицы. Нога моя никогда не ступала в Россию. В аэропорту Шереметьево в лицах чиновников, работников иммиграционных служб и таможенников я ищу знаки путинского империализма. Я втайне жду у этих государственных мужей реакции на мой французский паспорт, ведь Мистрали обязывают. Но нет.
Итак, Сибирь и Китай преодолены; мой самолёт приземляется в Пекине. Меняется не только континент, но и масштабы, и уровень звука. Я уже бывал в Китае, но забыл, до чего же громко разговаривают китайцы. В самолёте, который везёт меня из Пекина в Фучжоу, равноудалённого от Шанхая и Гонконга, заснуть оказывается невозможным.
Прибытие в Фужчоу. Меня встречают два волонтёра фестиваля. Их английский – весьма приблизителен, а любезность – реальна. Машина везёт нас сквозь долгие индустриальные пейзажи, утопающие в «смоге» и серое небо; зрелище вряд ли привлекательное. Комплексы колоссальных небоскрёбов и только что выросших новых торговых центров напоминают о том, что Китай недавно стал самой экономически мощной страной в мире, обогнав США.
Церемония открытия происходит в день моего приезда. Это удивительное зрелище, одновременно и хаотичное, и очень контролируемое. В общем и целом, этот парадокс касается всего, что я видел в Китае. Ощущение огромного управляемого беспорядка; человеческие массы под двойной властью Мао и МакДональдса. Гости фестиваля проходят по колоссальной красной дорожке, населённой персонажами в костюмах панд и драконов. Поп-певцы в китчевых одеждах с преувеличенным пылом исполняют шлягеры, но у публики, в основном состоящей из чиновников с непроницаемыми лицами, они вызывают мало энтузиазма.
Наиболее часто слышимая фраза в течение всего фестиваля: « Can I take a picture with you ?». Жители Фучжоу, наверное, нечасто видят иностранцев. Как я ни пытался им объяснить, что я – не голливудская звезда, не даже актёр или режиссёр, это вовсе не умаляло их рвения, и за несколько дней в Фуджоу я пережил, наверное, больше селфи, чем Джордж Клуни за несколько дней на Круазетт.
Программа фестиваля – очень расплывчата. Мы получаем расписание показов, но без всякой информации о фильмах и о людях, их создавших. Значит, в получении сведений нужно рассчитывать на интернет, однако положиться на Бога Google представляется невозможным, поскольку последний, как и множество других сайтов, в Китае запрещён.
Тем не менее, фильмы, увиденные наугад на показах, оказываются прекрасного качества. Работа Марко Мюллера и его ассистентов над программой – прекрасна и проявляет лучшие стороны индийского кино, которое в этом году выступает почётным гостем фестиваля «Шёлковый путь». Среди фильмов индийского производства – фильм «The Fourth Direction » / Четвёртое направление, режиссёра Гурвиндера Сингха, описывающий атмосферу страха, царящую в маленькой деревне в Пентджабе в конце 1980х годов, зажатой в тиски между партизанской войной сикхов и армейскими репрессиями. Ещё один знаменательный и трогательный фильм - Иракская одиссея, шведского режиссёра, иракца по происхождению, Самира; это документальный фильм с эпическим и романтическим духом, который описывает историю багдадской семьи в течение сотни лет и четырёх поколений; длительность его 2.40, а формат – 3D. Украина представлена фильмом «Песнь песней» Евы Нейман, этот фильм - двойной победитель (приз «Золотой дюк» за лучший полнометражный украинский фильм и Приз за лучший фильм) прошлогоднего Одесского фестиваля.
Организовать фестиваль в Китае – дело явно непростое, особенно ввиду политического фактора. Так, каждый фильм программы должен быть отсмотрен комитетом по цензуре. Шведский продюсер фильма «Иракская одиссея» объясняет, что получить разрешение на фильм оказалось длительной процедурой, ведь в фильме неоднократно упоминается свобода и демократия, поскольку звучат свидетельства революционеров, борющихся с кровавой диктатурой Саддама Хуссейна. Тем не менее, фильм смогли показать, несомненно, ввиду географической и культурной удалённости Ирака по отношению к континентальному Китаю. Кстати, с моими волонтёрами говорить о политике оказалось трудно. Тема Тибета находится под строгим табу. Тема войны, которую Россия ведёт в Украине, не встречает никакой реакции у моих волонтёров-китайцев, что также можно списать на отдалённость; для них Украина, Россия и Франция – лишь сложные детали европейского паззла, и в этом их сложно упрекнуть; ведь неужели мы в Европе разбираемся в прениях, существующих в таких регионах Китая как Синьцзяь или Шандунь?
Атмосфера, царящая вокруг фестиваля, порой отдаёт сюрреализмом. Один из примеров такой странности: перед началом каждого сеанса воодушевлённая женщина в розовом платье, усыпанном пайетками, и на неимоверных каблуках, призывает всех зрителей вставать, аплодировать и кричать «Welcome to China», и так – много раз, до момента выхода на сцену создателей фильма. Подобная процедура, видимо, направлена на то, чтобы в достаточном объёме обеспечить гостям фестиваля теплый приём. Вполне замечательный знак внимания, которое, однако, прекращается в тот момент, когда начинается фильм. Тогда и начинается концерт мобильных телефонов, шуршание пластиковых пакетов, громогласные разговоры и хлопанье сиденьями. В конце фильма в зале, как правило, остаётся лишь горстка полусонных зрителей.
Подобное невнимание с трудом поддаётся объяснению. Может, виной подборка фильмов, очень уж тонкая, возможно – чересчур для здешней публики, менее культурной, чем в Пекине или Шанхае? Или же сам характер фестиваля, который иногда кажется скорее витриной политической жизни, в ущерб публике? Любопытно: сами зрители – это настоящие зрители фестиваля или же их вынуждают заходить в зал, а может, даже платят им за то, чтобы обеспечить массовость? Множество вопросов остаются без ответа.
Время бежит, а пресловутое соглашение о сотрудничестве между нашими двумя фестивалями, ради которого меня привезли в далёкий Фучжоу, остаётся призрачным. Я чуть не случайно узнаю о том, что соглашение, возможно, будет подписано на церемонии закрытия, на котором, кстати, будет присутствовать лично Джеки Чан. Я удивляюсь. Не возможному присутствию Джеки Чана, а тому, что организаторы фестиваля запланировали мой вылет до закрытия фестиваля. Я прошу копию соглашения, поскольку не видел его вживую. Переведённый на условный русский язык, на первой странице он призывает связать братскими узами «Международный кинофестиваль «Шёлковый путь», Фучжоу, Китай» и «Одесский международный кинофестиваль, Россия». Однако, становится понятным, что соглашение о дружбе и сотрудничестве между нашими двумя фестивалями подписано не будет.
Возвращение в Киев оказалось долгим: 27 часов в пути и 4 перелёта; это время позволяет расставить воспоминания по полочкам. Прекрасные встречи в Фучжоу с франкоязычными китайскими студентами, с иранскими феминистками, с американским режиссёром китайского происхождения, который, впрочем, так же как мы, не-китайцы, теряется в этом мире, порой не поддающемся расшифровке… И прекрасные фильмы со всех четырёх стран света. Ясное ощущение энергии и движения, исходящее от этого нового Китая. И ещё – немного, ощущение того, что в Китае я повстречался с Кафкой.